Заметим, что П.Е. Дыбенко в ряде исторических книг, касающихся истории воздушно-десантных войск, представлен чуть ли не как прародитель этих войск. Дело в том, что в бытность командующим Среднеазиатским военным округом, он приказал перевезти на нескольких самолетах 45 красноармейцев с пулеметами в тыл басмачам. Высадившись с приземлившихся самолетов, они обеспечили успех операции. При этом нигде не приводится документ, дающий исчерпывающую информацию о том, как в реальности занимался Дыбенко вверенным ему Ленинградским военным округом в целом и воздушно-десантной подготовкой во вверенном ему округе в частности.
Приказ Народного Комиссара Обороны Союза ССР "О несчастных случаях на маневрах Ленинградского ВО при выброске парашютного десанта" № 197 10 сентября 1937 года:
"9 сентября с. г. на маневрах Ленинградского военного округа по ходу учения была произведена выброска парашютного десанта. Вследствие полного пренебрежения требованиями Наставления по парашютной подготовке Военно-Воздушных Сил и Курса подготовки выброски и высадки парашютистов ВВС РККА, а также приказа моего № 0169 от 7 декабря 1936 г., категорически запрещающих выброску парашютистов при ветре свыше 6 метров в секунду, выброска парашютного десанта 9 сентября была допущена при силе ветра около 12 метров в секунду.
В результате этого преступного отношения к существующим указаниям погибло 4 бойца, и получили разной степени переломы конечностей и ушибы 38 бойцов.
Приказываю:
1. За нарушение моего приказа № 0169 от 7 декабря 1936 г. наставления по парашютной подготовке Военно-Воздушных Сил и Курса подготовки выброски и высадки парашютистов ВВС РККА командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 2 ранга т. Дыбенко П.Е. от занимаемой должности немедленно отстранить и зачислить в мое распоряжение.
2. Во временное командование войсками Ленинградского военного округа вступить армейскому инспектору ЛВО комдиву т. Хозину.
3. Моему заместителю по ВВС командарму 2 ранга т. Алкснису Я.И. вместе с заместителем начальника ПУ РККА армейским комиссаром 2 ранга т. Буниным А.С., начальником группы контроля комдивом т. Черепановым и специалистами парашютно-десантного дела т. т. Чернышевым, Петровым и
Кайтановым на месте произвести тщательное расследование этого возмутительного случая и всех обстоятельств гибели и ранения бойцов-парашютистов.
Результаты расследования с выводами и предложениями т. Алкснису представить мне 13 сентября 1937 г. Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза К. Ворошилов".
Разумеется, что сняли Дыбенко с должности командующего Ленинградским военным округом не только за конкретную трагедию 10 сентября 1937 года. Просто преступная халатность, откровенный "пофигизм" Павла Ефимовича и его цинично-наплевательское отношение к жизни своих подчиненных, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения наркома обороны.
В биографии Маршала Советского Союзе К.К. Рокоссовского "Рокоссовский, клинок и жезл", написанной писателем С.Е. Михеенковым (журнал "Наш Современник" № 5 2016 г.), приводится крайне интересная запись К.К. Рокоссовского в черновиках мемуаров, которыетак и не вошли в книгу его воспоминаний: "В июне 1937 года… Дыбенко созвал весь высший состав округа и объявил нам о том, чтобы мы, вернувшись во вверенные нам войска, каждый выбрал бы себе 2-х лучших лейтенантов и в течение 2–3 месяцев подготовил из них себе заместителей на занимаемые должности. На заданный с нашей стороны вопрос — что же нам после этого делать? — последовал с его стороны ответ, что для нас место найдется. И действительно, такое место почти для всех было найдено. А потом за нами последовал и сам Дыбенко".
Что вообще должны были чувствовать командующий армиями, корпусами и дивизиями, когда им официально объявили, что всех их через каких-то два месяца одномоментно вышвырнут с должностей, причем вышвырнут не за какие-либо конкретные упущения в службе, а просто так, огульно? Во-вторых, что еще более поразительно, Дыбенко объявляет, что все они должны за это время подготовить себе замену, но не из своих штатных заместителей или начальников штабов (что было бы логично), не из наиболее перспективных полковников или даже майоров, прослуживших хотя бы по 10–15 лет в войсках, а из пацанов-лейтенантов, которые не имеют опыта командования даже ротой! Если верить Рокоссовскому (а не верить ему у нас нет никаких оснований), то он, командир корпуса, должен был срочно найти некого сверхгениального командира взвода и за 2–3 месяца сделать из него грамотного командира корпуса. Иначе как идиотизмом данный приказ Дыбенко не назовешь.
Ну, а если Дыбенко не был в тот день пьяным, что тогда? Тогда остается только одно — командарм 2-го ранга П.Е. Дыбенко сознательно начал уничтожение вверенного ему военного округа. И пусть даже его преступный приказ так и не был выполнен и впоследствии репрессированных командармов, комкоров и комдивов заменяли на более-менее подготовленных полковников и подполковников, дело не в этом. Дело в том, что в день совещания Дыбенко практически полностью дезорганизовал вверенный ему округ, т. к. с этого момента все командармы, комкоры и комдивы, разом прекратили активную деятельность. Зачем им "горбатиться" на службе, когда через два месяца все равно выгонят с должности, да еще заменят какими-то мальчишками. Большего оскорбления для военачальника придумать просто невозможно.
Для меня, автора этой книги, распоряжение Дыбенко об одномоментной замене всех командармов, комкоров и комдивов Ленинградского округа на лейтенантов осталось одной из самых больших загадок в его биографии.
В воспоминаниях ряда ветеранов партии упоминается любопытный факт — Сталин достаточно долго ждал покаяния Дыбенко, в его участии в антисоветском заговоре, надеясь сохранить Павлу Ефимовичу жизнь. Именно этот факт был обыгран в фильме "Тухачевский. Заговор маршала" (режиссер И.Ветров, 2010 г.). Там Сталин, при встрече с вернувшейся на время в СССР А. Коллонтай, намекает ей о том, чтобы та уговорила своего бывшего мужа покаяться в участии в заговоре под гарантии личной безопасности. Коллонтай организует встречу Сталина с Дыбенко, которая проходит в неформальной обстановке на квартире Сталина. Присутствуют трое: Дыбенко, Коллонтай и сам хозяин. Пьют чай и вспоминают события далекого 1917 года. Дыбенко, вняв уговорам Александры Михайловны, вроде бы готов к тому, чтобы спасти свою жизнь, признавшись в своих грехах и отказаться от дальнейшего участия в политических интригах. Но в самый последний момент, испугавшись, Дыбенко трусит и не решается на откровенность. Вместо того чтобы покаяться, Павел Ефимович поет Сталину революционные матросские песни. Тот песни слушает и ждет. Но ничего не происходит. Сталин и Коллонтай откровенно разочарованы, таким оборотом, понимая, что этим Дыбенко сам загоняет себя в
угол. Более Коллонтай в судьбу Дыбенко уже не вмешивалась. Кстати, Сталин по достоинству оценил ее порядочность и благородство, а потому, и оставил в покое.
Но и после этой встречи Сталин все еще не оставляет мысли разойтись с Дыбенко мирно. Кровь героя Октября ему объективно не нужна, так как известие об аресте и суде над Дыбенко, несомненно, снизит степень героизации всей Октябрьской Революции, вызвав ненужные разговоры и слухи по всей стране.
Поэтому, спустя некоторое время, Павел Ефимович оказывается на заседании Политбюро ЦК партии. Формальным поводом к вызову на Политбюро стало письмо служащих ленинградской гостиницы "Националь" где проживал Павел Ефимович, организуя и возглавляя многосуточные пьяные оргии с местными проститутками. Заседание Политбюро — мероприятие более официальное, чем чаепитие на сталинской квартире. И все же это был еще один шанс для Дыбенко. Товарищей по партии на сей раз не интересовало ни состояние дел в вверенном Дыбенко военном округе, ни его очередные пьяные похождения. Члены Политбюро требовали от Дыбенко разъяснений по поводу информации о его связях с германской и американской разведками. Они требовали "открыться перед партией" если такие факты были. На заседании Политбюро Сталин припомнил Дыбенко, что среди болыпевицкого руководства давно ходят разговоры о том, что Дыбенко является германским шпионом. Намекнул и на кое-какие документы.
Что касается Сталина, то, на мой взгляд, вызвав Павла Ефимовича на заседание Политбюро, он снова дал ему шанс спасти свою жизнь. Повинившись в своем кругу, первый герой Октябрьской революции вполне мог бы быть прощен, хотя после этого о какой-либо дальнейшей карьере не могло быть и речи. Сталин, по-прежнему, не желал ареста символа Великой Октябрьской революции. Поэтому и был предложен компромисс: Дыбенко кается, взамен получает должность в штате какого-нибудь университета марксизма-ленинизма, чтобы рассказывать пионерами и комсомольцами о своем революционном прошлом. Но Дыбенко или не понял выдвинутого ему предложения или же, уверовав в свою неуязвимость, не захотел отказаться от мечты возвращения на политический Олимп. Как бы то ни было, последнее предложение Сталина не было им принято.
За три месяца своего руководства ЛенВО Дыбенко успел избраться депутатом Верховного Совета 1-го созыва, а так же вместе с начальником Ленинградского УНКВД Л. М. Заковским провести тотальную чистку "врагов народа" в вверенном ему военном округе, отправив в лагеря несколько сотен командиров и политработников. Отметим, что в 1936–1937 годах 5-м кавалерийским корпусом Ленинградского военного округа командовал будущий Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский. В июне 1937 года, именно с подачи П.Е. Дыбенко, К.К. Рокоссовский был уволен из РККА «по служебному несоответствию» и месяц спустя арестован, как польский и японский шпион, а допрашивал и пытал его никто иной, как самых ближайший друг Павла Ефимовича Л.М. Заковский.
21 и 22 января 1938 года в ЦК ВКП (б) разбиралось дело Маршала Советского Союза А.И. Егорова. Вместе с ним заслушивались также П.Е. Дыбенко с С.М. Буденным, которым, предъявлялись аналогичные обвинения.
22 января 1938 года И.В. Сталин на закрытом совещании с военачальниками беспощадно критиковал маршалов Буденного, Егорова, командарма Дыбенко и других военачальников, грозя им расправой за участие в политических интригах и заговорах. Сталин сказал следующее: "Прежде всего, я хочу внести ясность в вопрос о характере совещания. Тут многие говорили о бытовых недостатках товарищей. Может создаться впечатление, что мы только рассматриваем морально-бытовую сторону товарищей, в частности Дыбенко. Это неправильно. Мы не Сольц… Тут многие товарищи говорили уже о недовольстве Дыбенко, Егорова и Буденного. Само по себе недовольство отдельными моментами отношений к ним вполне законно. Мы не против того, чтобы товарищи были недовольны теми или иными фактами. Не в этом дело. Важно, чтобы они пришли и вовремя сказали Центральному Комитету, что тем-то и тем-то мы недовольны».
В начале января 1938 года П.Е. Дыбенко и вовсе уволили из РККА. Опальный командарм 2 ранга получает назначение заместителем наркома лесной промышленности СССР.
Лишь 30 января 1938 года, потрясенный содержанием постановления ЦК и СНК, Дыбенко обратился к Сталину со следующим письмом: «Дорогой тов. Сталин! Решением Политбюро и Правительства я как бы являюсь врагом нашей родины и партии. Я живой, изолированный, в политическом отношении, труп. Но почему, за что? Разве я знал, что эти американцы, прибывшие в Среднюю Азию с официальным правительственным заданием, с официальными представителями НКИД и ОГПУ, являются специальными разведчиками. На пути до Самарканда я не был ни одной секунды наедине с американцами. Ведь я американским языком не владею…»