Казалось бы, все просто: Москва против Минска, если бы не одно и жирное такое "но". Личность прокурорского "следака", который вел следствие по гибели Машерова.
Позвольте представить: следователь по особо важным делам Прокуратуры Республики Беларусь легендарный Михал (не Михаил!) Кузьмич Жавнерович.
У него была своя философия: "Каждый человек - преступник, -- говорил Михал Кузьмич. - Он еще не совершил преступление, но может совершить!..".
А еще 100% раскрываемость. Уникальный случай в мировой юриспруденции. В Прокуратуре Беларуси молились на него и бросали на самые запутанные дела. Через неделю-другую преступник уже сидел в следственном изоляторе, а через месяц-второй - на скамье подсудимых. "Спец по убийствам" - была негласная кличка Жавнеровича среди коллег. Награды и почетные звания сыпались на него так часто, что на пиджаке уже не было места для очередного знака. Прокуратура тоже не оставалась в накладе - столы начальства ломились от различных Почетных грамот, а кабинеты были увешаны переходящими и юбилейными Красными знаменами за заслуги в борьбе с преступностью. И, конечно же, - очередные звезды на погоны.
Но тут случилось "витебское дело", и оказалось, что "белорусские Мегрэ"-"липодел". Все его "раскрытия" строились на признаниях обвиняемых. А как их можно получить, знают уже даже дети. Насмотрелись и наслушались.
Итак, то самое "витебское дело". Названо по фигуранту, душителю из Витебска Геннадию Михасевичу, который в 1970-1980-х годах убил 36 женщин. Некоторых перед смертью насиловал. И никто на него не мог подумать ничего дурного. Хороший семьянин и работник, слесарь-автомеханик племзавода «Двина».
Вместо него за решетку было отправлено 14 невиновных человек. Один из них был расстрелян, а второй ослеп в местах лишения свободы. Проходил сосед мимо МП-арест. Другой сосед в это время служил в армии, т.е. физически не мог совершить преступление-все равно под арест. Таковы были методы работы Жавнеровича.
Как вспоминал один из тех, кому этот "Мегрэ" сломал жизнь:
"..Вы же понимаете, есть преступление, а человек найдется. Там же как получилось: я служил в армии, Пашкевич был на гражданке и Янченко — на свободе. Так вот, их всех сразу забрали, арестовали. Подсадили «наседок», Янченко и начал: мы ходили… А дальше «наседка» все допридумала. Остальное — работа следователя", — говорит Ковалев о том, почему тогда все так вышло. Об этом сообщает Рамблер.
В справке, выданной Ковалеву при освобождении, значилось, что на счету у него чуть больше четырех рублей. Ни работы, ни репутации. На вопрос, извинились ли перед ним, Ковалев смеется: кто, Жавнерович или прокурор?
"Извинилась только следственная группа. Когда приехали в Минск в прокуратуру, поднялись к генеральному прокурору, там сидит генерал Прошкин (Леонид Прошкин, следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР, расследовавший злоупотребления должностных лиц по делу витебского маньяка. — Прим. ред.), были из Верховного Совета. Сказали, извините, что так и так. Белорусы же не извинялись. Только москвичи, следственная группа", — говорит он.
Москвичи же — Верховный Совет СССР — в итоге приняли и решение о компенсации незаконно осужденным."
Сам Жавнерович был...амнистирован по случаю 70 летия Октябрьской революции. И отправлен на пенсию с сохранением всех наград и званий. Один следак покончил с собой от такого позора.
Итак, некоторое впечатление об этом прокурорском подонке получили, и как уже догадались, я не напрасно охарактеризовал его личность.
Дело в том, что именно этого подонка Жавнеровича прислало его руководства из Минска расследовать гибель Машерова! Он в грубой форме отстранил прилетевших "москвичей" от следствия.
Поэтому и осталась такая формулировка-просто ДТП. Можно только гадать, насколько фабула официального заключения соответствует истине, и как она была "подчищена".
Получается, Машеров "мешал" кому-то в самом Минске. А вот этот кто-то заручился ли поддержкой союзника в Москвы или действовал на свой страх и риск, похоже, мы уже не узнаем никогда.