ua_katarsis (ua_katarsis) wrote,
ua_katarsis
ua_katarsis

Category:

Ю.Удовенко "Советский Джеймс Бонд" (о Н.Кузнецове)

30-40 года 20 века были очень непростыми для нашей Страны. Происходила сильная трансформация общества, которое на своей шкуре ощутили в первую очередь работники спецслужб. Одним из сильных личностей, ставшими знаковыми для эпохи, является легендарный Н.Кузнецов. Да, в советское время было не принято говорить о предвоенной деятельности агента (не кадрового офицера) по нескольким вещам. И то, что обывателю не следует знать, как агент получает оперативную подготовку, которая, особенно для агентуриста, является главной в списке его навыков. Умение заводить знакомства в различной среде, устанавливать прочные контакты, добывать и анализировать информацию-для оперативника намного важнее именно эти навыки, чем воспетые в голливудских боевиках "бондианы" умение "стрелять по-македонски" и "качать маятник", как у Таманцева. А еще-неудобно было объяснять, почему у Кузнецова были судимости, даже с оглядкой на "эпоху беззакония". Но какие же сильные тогда были Люди, которые не озлобились на страну, на сограждан, и с началом войны не отпарвились на ташкентский фронт, или не стали мародерами или карателями у оккупантов, а добровольцами ушли за линию фронта, с иллюзорной надеждой на возвращение.

О подвигах Николая Ивановича написаны книги («Это было под Ровно» Д.Н. Медведева, «Человек, который не знал страха» Бранко Китанович) и пьесы, статьи, очерки. Сняты художественные («Подвиг разведчика», «Сильные духом» в двух сериях, многосерийный «Отряд специального назначения») и документальные кинофильмы («Гений разведки» в двух сериях и другие).
с лета 1938 года Николай Иванович использовался органами советской контрразведки в разработке отдельных служащих иностранных посольств, подозревающихся в принадлежности к вражеским спецслужбам в целях получения оперативных сведений и дезинформации противника.
Выполняя задания чекистов, Кузнецов установил и весьма успешно развил отношения с рядом лиц, представляющих оперативный интерес для органов безопасности. Историки отечественных спецслужб среди наиболее колоритных персоналий, в разработке которых использовался Николай Иванович, указывают секретаря военного атташе Японии Сасаки, чиновника японского посольства Такоямо, сотрудника немецкого посольства Шредера, германского военно-морского атташе Баумбаха, лакея германского посла Шулленбурга Ганса Флегеля и т.д.
С 22 июня 1941 года Николай Иванович буквально завалил руководство НКВД СССР требованиями об использовании его в разведывательных операциях в тылу врага.
Для подготовки к выполнению заданий в стане противника Кузнецов был направлен на курсы Разведывательного управления Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, где изучил структуру вермахта, его устав и порядки. Для «шлифовки» теоретической подготовки в сентябре 1941 года Николая Ивановича под личиной германского офицера поместили в лагерь военнопленных, где он «вживался» в образ врага — изучал нравы и особенности общения немецко-фашистских военнослужащих, а заодно и разрабатывал лиц, представляющих оперативный интерес для советских органов безопасности.
В июне 1942 года Николай Иванович в течение нескольких суток в расположении 9-й немецкой армии группы «Центр» успешно выполнил своё первое разведывательное задание, после чего поступил в распоряжение легендарного Павла Анатольевича Судоплатова — начальника 4-го Управления НКВД СССР, созданного 18 января 1942 года для осуществления разведки, террора и диверсий в тылу врага.
25 августа 1942 года Кузнецов вместе с легендарным Медведевым Дмитрием Николаевичем в составе группы партизанско-диверсионного отряда НКВД СССР «Победители» был заброшен на северо-запад оккупированной фашистами Украины.
В отряде Кузнецова знали как Николая Васильевича Грачёва. Задания же в стане противника он выполнял под личиной кавалера двух железных крестов первого и второго класса, а также медали «Мороженое мясо», находящегося в командировке офицера 230-го полка 76-й пехотной дивизии обер-лейтенанта Пауля Зиберта.
Учеба.
Настоящее имя-Никанор, не любил, предпочитал называться Николаем ив 1931г официлально стал им.
Учительница русского языка Фаина Александровна Яблонская привила своему воспитаннику любовь к литературе и искусству. К восьми годочкам Никоша стал вести запись прочитанных книг, выучился играть в шахматы и шашки, самостоятельно решал шахматные задачи; к двенадцати — начал вести характеристику героев прочитанных книг и составлять планы собственной жизни — намеченное обязательно выполнял.
Нина Николаевна Автократова, учитель немецкого языка, раскрыла лингвистические способности Никонора и привила интерес к своему предмету: не ограничиваясь школьным курсом, Ники упражнялся в разговорной практике, общаясь с преподавателем труда Францем Францевичем Явурек (бывшим военнопленным чехом) и провизором местной аптеки австрийцем Краузе.
11 декабря 1926 года Кузнецов Н.И. был принят кандидатом в члены ВЛКСМ сроком на полтора года, а уже 27 декабря 1927 года, то есть досрочно, приняли его в члены Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи и избрали членом бюро комсомольской ячейки. Этот факт многое говорит о личности Кузнецова Н.И., ибо ВЛКСМ 20-х годов прошлого столетия — это вам не Всероссийская общественная организация «Молодая Гвардия Единой России».
20 апреля 1930 года Никанора отчислили из техникума «за сокрытие кулацкого прошлого». Отец умер от туберкулеза.
2 декабре 1930 женился на Чугаевой Елене Петровне, 4 марта 1931 года развёлся и более себя семейными узами не обременял.
19 ноября 1931 восстановлен в комсомоле.
В процессе работы в окружном земельном управлении Нике стало известно, что его непосредственный начальник и несколько сослуживцев расхищают денежные средства и товарно-материальные ценности путём составления подложных документов. Движимый гражданским долгом, комсомолец Кузнецов Н.И. сообщил об этом в милицию. Дело приняло такой оборот, что 4 июня 1932 года милиционеры произвели обыск в доме № 8 по улице Ленина в комнате, где проживал Кузнецов, затем его арестовали, а через неделю освободили под подписку о невыезде до суда.
Как при этом взаимодействовали Кудымкарская милиция и Коми-Пермяцкий окружной отдел ОГПУ — сказать трудно, но, судя по всему, в период содержания Николая Ивановича под стражей родился документ следующего содержания:
«Я, нижеподписавшийся гр-н Кузнецов Николай Иванович, даю настоящую подписку Коми-Пермяцкому окр. отд. ОГПУ в том, что я добровольно обязуюсь сообщать о всех замеченных мной ненормальных случаях как политического и так же экономического характера. Явно направленных действий к подрыву устоев сов. власти от кого бы они не исходили».
Текст этой подписки — документа, закрепляющего вербовку агента, которому присвоен псевдоним «Кулик», я обнаружил в книге депутата Государственной Думы России журналиста Хинштейна Александра Евсеевича «Тайны Лубянки». Книга эта удостоена премии ФСБ России.
17 ноября 1932 года руководитель лесоустроительной партии был осужден к 8 годам, трое его соучастников — к 4 годам лишения свободы каждый, а непричастный к хищениям Николай Иванович Кузнецов (он же агент Коми-Пермяцкого окружного отдела ОГПУ «Кулик») признан виновным в халатности (по утверждению других источников — в нарушении положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий) и приговорён к одному году исправительных работ по месту службы.
К слову сказать, эта судимость послужила основанием для исключения Кузнецова Н.И. из ВЛКСМ уже на законном основании.
Работу в указанных учреждениях (статистиком-конъюктуристом и секретарем бюро цен при Коми-Пермяцком Многопромсоюзе, а с 1 января 1934 года — счетоводом Кудымкарской кустпромартели «Красный молот») Кузнецов совмещал с тайной службой в Коми-Пермяцком окружном отделе ОГПУ.
Уже 01 сентября 1932 года агент «Кулик» представил своё первое агентурное сообщение: «Настоящим заявляю, что осенью 1932 года зав. Юсьвинским РЛХ (райлесхозом — авт.) ВОГУЛКИН Николай Константинович, приехав на совещание лесоводов при ОКРЗУ, остановился у меня на квартире… ВОГУЛКИН Н.К. сказал, что нынче летом из Москвы приезжал в гости его родственник БАТАЛОВ Сергей Тихонович, который много беседовал с крестьянами Юсьвинского района, а также с бывшими красногвардейцами и с ним, ВОГУЛКИНЫМ. Беседовали о том, что Советская власть, руководимая партией, линию по отношению крестьянства ведет неправильно. Крестьян раскулачивают, душат непосильными налогами, отнимают хлеб, скот и т. д.»
В последующих сообщениях «Кулик» доносил о тайных сборищах националистов во главе с Федором Гавриловичем Таракановым (одним из авторов идеи присоединения Пермяцкого края к автономной области Коми-Зырян), Федором Антоновичем Тупицыным (зав. Коми-издательством в Кудымкаре) и другими.
Вероятно, товарищ Теннис (куратор Кузнецова Н.) шил дела белыми нитками. А посему Управление НКВД по Свердловской области приступило к проверке Коми-Пермяцкого окружного отдела ОГПУ по подозрению в фальсификации результатов оперативно-служебной деятельности.
3 октября 1934 года агент «Кулик» был арестован и помещен во внутреннюю тюрьму областного Управления НКВД за то, что он «сообщал провокационные сведения на ряд лиц, обвиняя их в контрреволюционной повстанческой деятельности против Советской власти»», то есть сознательно оговаривал невиновных, обрекая их на гибель.
Однако в процессе предварительного следствия Кузнецов Н.И. смог доказать, что совершал инкриминируемые ему деяния, выполняя установки руководства:
«Когда я писал донесения, — признавался на допросе Кузнецов Н.И., — мною руководила одна мысль: как можно резче ударить по контрреволюции, но так как благодаря неправильного руководства мною Тенисом, я в этом маршруте стал на роль провокации, то выполняя слова Тениса «называть вещи естественными словами», я раздувал, заострял».
В результате кузнецов был выпущен из тюрьмы, а Тенис И.И. был получил срок.
Из агентурного аппарата Кузнецова Н.И. не исключили, а для использования в разработке иностранных специалистов приняли на связь в областное управление НКВД. Уже под псевдонимом «Учёный» Кузнецова трудоустроили чертежником в Верх-Исетский завод, а 15 мая 1935 года перевели на режимный завод «Уралмаш».
Из характеристики агента усматривается, что «Учёный» находчив и сообразителен, обладает исключительной способностью завязывать необходимые знакомства и быстро ориентироваться в обстановке. Обладает хорошей памятью…».
Однако в феврале 1936 года Николай Иванович был уволен с завода «как прогульщик», а затем и арестован по печально знаменитой статье 58.10 УК РСФСР (Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.58-2, 58-9), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев).
Из книги «Разведчик Н.Кузенцов»:
«…И в манере одеваться, — вспоминают многие сослуживцы, — Николай Иванович был большим оригиналом. Он мог одеться «под немца»: серый плащ с большим количеством деталей отделки из черной лакированной кожи, серая шляпа, брюки-бриджи или короткие брюки «на планку», ботинки и гетры…Ведущий конструктор «Уралмаша» Л.Е. Грач: «С Николаем Ивановичем Кузнецовым мне пришлось мало общаться. Николай Иванович много расспрашивал о немцах, какие они специалисты, как работают, с кем дружат из советских конструкторов и т. п.
Один раз он уговорил меня поехать с ним после работы в город прогуляться. Это было, кажется, в августе 1935 года. Мы поехали на трамвае в город до площади 1905 года. Во время поездки он старался разговаривать со мной на немецком языке. Это было вызывающе и не тактично среди народа, который нас, конечно, не понимал. Я ему несколько раз делал замечания, но скоро он опять продолжал разговор на немецком языке».
Старший инженер Н.И. Баранов был такого же мнения о Николае Ивановиче, а хранитель музея истории «Уральского завода тяжелого машиностроения» Нина Обухова подытожила: «…некоторые, считали его талантливым — многие, просто не хотели с ним общаться».
И потом у «многих», в числе которых были и секретные агенты НКВД, возникал вопрос: а на какие, ради Бога извините, шиши скромный служащий заводской газеты «За тяжелое машиностроение» так вызывающе одевается и ведёт столь разгульную жизнь с иностранцами?
Вот на этот вопрос и пришлось Николаю Ивановичу давать ответ операм Управления НКВД СССР по Свердловской области.
Несколько позже Кузнецов сетовал своему другу Феде Белоусову, которого тоже исключили из ВЛКСМ и из Талицкого техникума, что «в заключении он прошел через жуткие испытания, и с тех пор у него стали выпадать волосы на голове».
Как бы там ни было, но правду об этом эпизоде жизни нашего героя мы вряд ли узнаем. Как не узнаем ничего из жизни Николая Ивановича в период 1936–1938 годов.
Начальник УФСБ России по Свердловской области генерал-лейтенант Геннадий Иванович Воронов утверждал, что в хранящемся в архиве его Управления контрольном деле имеется запись «Кузнецов Н.И., до ареста работавший в редакции Уралмашевской газеты, освобожден из-под стражи 7 октября 1936 года. Само уголовное дело в 1962 году было выслано в Ровно». В личном деле агента Кузнецова на Лубянке материалов по свердловскому периоду нет. Следовательно, у кого-то весьма влиятельного были причины скрыть тайну этого периода жизни Николая Ивановича.
Вместе с тем арест по подозрению в контрреволюционной деятельности никоим образом не повлиял на агентурную работу Кузнецова, который на этом поприще добился значительных результатов и был принят на личную связь наркомом внутренних дел Коми АССР Журавлёвым Михаилом Ивановичем.
Нарком по-государственному оценил личностные качества «Учёного». И, вероятно, понимая, что вышеуказанный арест Кузнецова привёл к нецелесообразности его дальнейшего использования в разработке иноспециалистов, подозревающихся в шпионаже, летом 1938 года передал его на связь начальнику 1 — го отделения секретнополитического отдела ГУГБ НКВД СССР Райхману Леониду Федоровичу.
Спустя годы генерал-лейтенант Л.Ф. Райхман вспоминал: «…Идеальным вариантом, конечно, было бы направить Кузнецова на учебу в нашу школу… Но мешали два обстоятельства. Во-первых, учеба в нашей школе, как и в обычном военном училище, занимала продолжительное время, а нам нужен был работник, который приступил бы к работе немедленно, как того требовала сложившаяся оперативная обстановка. Второе обстоятельство — несколько щепетильного свойства… У Кузнецова в прошлом — сомнительное социальное происхождение, по некоторым сведениям отец то ли кулак, то ли белогвардеец, исключение из комсомола, судимость, наконец… В конце концов мы оформили Кузнецова, как особо засекреченного спецагента, с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата. Случай почти уникальный в нашей практике, я, во всяком случае, такого второго не припоминаю».
Как уникально и утверждение Гладкова Теодора Кирилловича, что незадолго до своей кончины Леонид Федорович Райхман поведал ему: «.Придумали для Кузнецова и убедительную легенду, рассчитанную прежде всего на немецкий контингент. Русского, уральца Николая Ивановича Кузнецова превратили в этнического немца Рудольфа Вильгельмовича, фамилию оставили прежнюю, но… перевели ее на немецкий язык: Шмидт. Родился Руди Шмидт якобы в городе Саарбрюкене. Когда мальчику было года два, родители переехали в Россию, где он и вырос. В настоящее время Рудольф Шмидт — инженер-испытатель авиационного завода № 22 в Филях… Очень скоро «Колонист» прямо-таки с виртуозной убедительностью научился завязывать знакомства с приезжающими в СССР немцами»
У него была сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве АКТЁРА он был представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие посольские работники стали обращать внимание на интересного молодого человека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией знатока балета. Им руководили Райхман, заместитель начальника Управления контрразведки, и Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллигенцией. Кузнецов, выполняя их задания, всегда получал максимум информации не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводил в среде артистов и писателей. Личное дело агента
Кузнецова содержит сведения о нём, как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами».
Отчего-то забыл упомянуть Павел Анатольевич, что агент «Колонист» в «медовые ловушки» заманивал не только немецких, но и японских шпионов: подставлял проституток, состоящих на секретной службе в НКВД, и секретарю военного атташе Японии, бисексуалу Сасаки.
Хинштейн А.Е., надо полагать, документально обоснованно утверждает, что Николай Иванович по заданию НКВД влюблял в себя многих женщин, представляющих оперативный интерес. Так, «через постель» он получал сведения от секретарши германского посольства, которая ещё в марте 1941 года якобы проболталась о дате фашистского нападения на СССР. Достаточно длительный период Кузнецов посредством любовной страсти выведывал у 30летней Розы Леопольдовны Борк сведения о подрывной деятельности её мужа — арестованного чекистами немецкого шпиона Отто Борка.
Однако с началом войны посольства Германии и Японии покинули Москву. Соответственно, эвакуировались и разведчики посольских резидентур. Наверное, некоторое время на Лубянке надеялись, что немецкая или японская разведки попытаются восстановить связь с Кузнецовым-Шмидтом. Когда этого не произошло, было принято решение о внедрении Кузнецова Н.И. в разведорганы фашистов.
Лично работавшие с «Колонистом» Судоплатов и Райхман говорили о Кузнецове как об агенте-сутенёре гламурной тусовки, которого использовали в разработке отдельных дипломатов германского посольства.
С началом войны дипломаты уехали, в течение года немецкая разведка не проявила интереса к «знатоку балета», и руководство приняло решение об использовании «Колониста» в качестве агента-боевика.
Для этого, пишет Хинштейн А.Е., была разработана новая легенда. «Весьма схожая с его подлинной», но новая!
По вновь разработанной легенде нашему герою предлагалось перейти линию фронта и сообщить фашистам, что он «…родился в 1912 году в Тобольской губернии в семье обрусевших немцев. Отца — богатого хуторянина — раскулачили в 1929-м. Осел в Коми. Работал в лесоустроительных партиях.
В 1938-м перебрался в Москву. Устроился на авиазавод, откуда был уволен с началом войны. Промышлял мелкой спекуляцией. Вместе с другими немцами депортировали в Казахстан, но по дороге бежал. Выхлопотал себе документы на новую — русскую — фамилию. Под новым именем был призван в армию. При первом же удачном моменте перешел линию фронта.
Все остальное известно из других источников.
Tags: история, спецслужбы
Subscribe

Posts from This Journal “история” Tag

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

  • 116 comments

Posts from This Journal “история” Tag