Цена на хлопок, выращенный в Азербайджане, была на 4 копейки больше, чем на хлопок, выращенный в Узбекистане, хотя их качество было одинаковым. В итоге большая часть азербайджанского хлопка была на самом деле узбекского происхождения, а искомые 4 копейки оседали в карманах махинаторов из высоких московских и республиканских кабинетов.
в конце 60-х, когда СССР стал особенно активно поддерживать арабов на Ближнем Востоке и жестко разобрался с «бархатной революцией» в Чехословакии, где значительную роль играло именно проеврейское лобби. В итоге в 1970 году премьер-министр Израиля Голда Меир объявила крестовый поход против СССР: даже в израильских школах детей стали учить, что СССР — исчадие ада, оплот антисемитизма в мире.
И спустя год еврейская эмиграция в СССР была открыта.
Между тем в Узбекистане проживало значительное количество евреев, которые относились к двум категориям: коренные жители и приезжие. Причем количество последних все годы советской власти неуклонно росло, поскольку узбекистанские власти всегда более лояльно относились к евреям, чем, например, московские. Поэтому в руководящих слоях республики тоже было много евреев. Даже помощниками у Рашидова в разные годы были представители именно этой национальности: Л. Шабшай и Г. Крайнов.
Узбекистан при Рашидове вообще считался в кругах либеральной советской интеллигенции местом лояльным к инакомыслию. И хотя собственного профессионального диссидентства там практически не было (разве что крымские татары доставляли определенные проблемы), однако к «диссидентам мысли» власти республики относились вполне терпимо. К примеру, «бунтарь с гитарой» Владимир Высоцкий чувствовал себя там лучше, чем где бы то ни было в СССР. В качестве примера приведу его приезд в Узбекистан (в составе Театра драмы и комедии на Таганке) в сентябре 1973 года.
Раз уж речь зашла о футбольном «Пахтакоре», самое время рассказать об его тогдашних взлетах и падениях. Так, в сезоне 1970 года он выступал неудачно, заняв 13-е место (из 17 команд). Одна из его последних игр в чемпионате закончилась большими потасовками, которые имели трагический результат. Дело было 30 октября в Кутаиси, где «Пахтакор» встречался с тамошним «Торпедо», которое одной ногой уже стояло в низшей лиге и позарез нуждалось в очках.
Перед началом игры была сделана попытка подкупить гостей с помощью денежной взятки, но те отказались, поскольку очки им тоже были нужны: буквально в затылок «Пахтакору» дышали ленинградский «Зенит» и одесский «Черноморец». Поэтому торпедовцам не оставалось ничего иного, как завоевать необходимую победу в равной борьбе. Но как это сделать, если гости чуть ли не на голову были сильнее? Тут, как ни старайся, ни ложись костьми на поле, ничего не получится.
Уже к 80-й минуте матча торпедовцы безнадежно проигрывали 0:3. А тут еще под самый занавес игры судья назначил пенальти в их ворота, позволяя гостям сделать счет и вовсе неприличным. Когда четвертый мяч оказался в сетке хозяев, их нервы не выдержали. Несколько игроков «Торпедо» подскочили к главному арбитру и принялись его избивать. Своих кумиров поддержали болельщики (а стадион был переполнен) — они стали бросать на поле камни, выломанные из сидений доски. Футболисты «Пахтакора» бросились в раздевалку, понимая, что в противном случае им придется туго. Однако убежать удалось далеко не всем: несколько ташкентцев вынуждены были найти спасение в центре поля, куда не долетали камни с трибун.
Милиция, которая не ожидала такого взрыва страстей, поначалу безучастно взирала на происходящее, но затем сумела прийти в себя и сделала попытку, во-первых — разнять дерущихся, во- вторых — вывести судью и гостей с поля. Для этого стражи порядка обступили своих подопечных плотным кольцом и довели их до раздевалки. Но страсти на этом не утихли. Увидев, что гостям удалось спрятаться за спасительными стенами, болельщики принялись крушить их автотранспорт — автобусы и машины. Первый они перевернули, а для пущей надобности еще и подожгли. Ситуация приобретала зловещий оборот. Ташкентцев надо было немедленно эвакуировать, но пути к отступлению были отрезаны. Милиция запросила дополнительные силы. Но даже когда они прибыли (милиционеров поддерживали несколько десятков солдат с автоматами), болельщики и не подумали отступить. Люди были настолько возбуждены, что даже вид автоматов их не привел в надлежащее чувство. Они бросились на милиционеров и солдат с палками наперевес, после чего раздались первые выстрелы. Только тут толпа бросилась врассыпную. Людей потом долго отлавливали по дворам и подворотням, пытаясь выявить зачинщиков беспорядков. Итог этого инцидента оказался ужасен: несколько человек были убиты и ранены, стадиону и прилегающим к нему окрестностям был нанесен значительный ущерб. Такова была плата за то, что кутаисское «Торпедо» вылетело в первую лигу.
Территория Узбекистана тогда часто привлекала кинематографистов разных стран, которые снимали там фильмы из разных эпох и разных жанров. Например, в 1972–1973 годах узбекские степи стали местом съемок, так называемых, «дефа-вестернов» — фильмов ГДР про борьбу североамериканских индейцев с американскими колонизаторами. Эти фильмы были очень популярны в СССР (в том числе и в самом Узбекистане), собирая полные залы, а постоянный исполнитель главных ролей в этих картинах — югославский актер Гойко Митич. Этот актер в первой половине сентября 1972 года приехал в Узбекистан, чтобы сняться там в очередном «дефа-вестерне» — «Апачи» режиссера Готтфрида Кольдица (Митич играл роль вождя апачей Ульзану).
Однако 14 сентября произошел инцидент, который стал поводом к возмущению со стороны советской стороны, обеспечивающей группу всем необходимым.
В тот день немцы снимали эпизод со стрельбой, а именно — падение каскадера с лошади после «подсечки». Однако прежде чем снимать этот опасный трюк, немцы должны были поставить в известность советскую сторону, поскольку лошадь, участвовавшая в съемках, была не колхозная, как это было в других эпизодах, а ипподромная и стоила больших денег. Если бы с ней что-то случилось, советской стороне пришлось бы платить большие деньги за причиненный животному ущерб. К счастью, все обошлось благополучно, но протест советская сторона все равно заявила.
Между тем это была не последняя шероховатость в отношениях между обеими сторонами. Немцы потом предъявят советской стороне еще ряд претензий (им выдадут для съемок вертолет не той конструкции, что они просили; сорвут отправку груза из Москвы и т. д.), на что советские, не желая оставаться в накладе, ответят тем же. Например, немцы будут уличены… в воровстве. Оказывается, будучи поселенными в лучшей гостинице города «Самарканд», они похитят из тамошнего валютного бара кофейные ложки, пепельницы и стаканы, которые были закуплены на инвалюту в Швеции. Общая сумма ущерба составит 160 рублей. Советская сторона потребует от гостей немедленно вернуть похищенное имущество, но те возвратят только… две ложки. Остальное так и канет бесследно. Как ни странно, но все эти инциденты не станут поводом к разрыву отношений и следующим летом (в конце августа 1973) та же съемочная группа опять приедет в эти же самаркандские края, чтобы отснять ряд эпизодов продолжения «Апачей»
Метла для номенклатуры
1973 год оказался лучшим годом в истории Советского Союза после окончания Второй мировой войны. Причем к успехам внутренней экономики добавилась и отличная внешняя конъюнктура как политического, так и экономического порядка: во-первых, американцы потерпели поражение во Вьетнаме, во-вторых — произошел существенный рост цен на нефть (с октября), который был вызван сговором стран ОПЕК в знак протеста против поддержки империалистическими странами Израиля в арабо-израильской войне того же 1973-го. Все это сулило казне СССР огромные доходы. Доходы эти и в самом деле вскоре полились на СССР обильным дождем, но итог этого «ливня» окажется для Кремля плачевным: он угодит в ловушку, расставленную для него Западом.
Поскольку советская «красная буржуазия» с некоторых пор стала испытывать некое духовное родство с западной, она не посчитала зазорным принять идею «разрядки» или конвергенции (сближения) с Западом. Поскольку внешне это обыгрывалось не как уступка Западу, а всего лишь как перевод «холодной войны» в более мирное русло, то, естественно, большинством простых советских граждан это было воспринято исключительно положительно. Однако за кулисами этого поворота уже зримо накапливались предпосылки того, что определенная часть советской буржуазии рано или поздно может не только замириться со своими западными собратьями, но и стать их союзником. И Запад это прекрасно понял, с не меньшим азартом включившись в процесс «разрядки». Ему стало понятно, что такой путь ликвидации СССР гораздо эффективнее, чем «холодная война».
То, как повел себя СССР сразу после «нефтяного кризиса» в 1973 году, наглядно демонстрировало тот факт, что кремлевское руководство не считает зазорным стать для Запада своеобразной «палочкой- выручалочкой». Правда, не даром, а за очень большие деньги, которые были необходимы ему для задабривания своего населения. Как пишет другой исследователь — В. Шапинов:
«…Помощь мировому капитализму пришла «откуда не ждали». Брежневская бюрократия фактически предала солидарность с «третьим миром» и его нефтяной блокадой, активно включившись в мировую капиталистическую систему в качестве поставщика сырой нефти. За счет нефтедолларов руководство КПСС планировало решить многочисленные проблемы, которые возникли у Советского Союза в экономике и которые были не только не решены, но и усугублены рыночной реформой 1965 года. Теперь включался «компенсационный механизм»: за счет нефтяных вливаний можно было поддерживать экономику и подкупать население «брежневским изобилием» — советским вариантом общества потребления. С этого времени начинается интеграция в мировую капиталистическую систему Советского Союза и восточноевропейских стран, причем на невыгодном положении поставщиков сырья.
Предпочтя не революционное решение проблемы — как вовне (поддержка революции в странах капитализма), так и внутри (переход к коммунистическим отношениям), — а реформистское, руководство КПСС предопределило печальную судьбу социализма в СССР»… Именно в 1960–1970-е годы Советское государство окончательно превращается из фактора мировой революции в помощника мировой контрреволюции, поддерживая ее экономически — включением социалистических экономик в капиталистическое мировое разделение труда (эта реинтеграция стала одним из факторов перехода от «социального государства» к неолиберализму, таким образом, Брежнев, как это ни парадоксально, может считаться одним из отцов «глобализации»), и политически — поддерживая и насаждая реформизм в коммунистических партиях.
Коммунистические партии Запада идут вправо даже дальше своего «старшего брата» — КПСС. В Италии лидер компартии Э. Берлингуэр заявляет, что необходим «исторический компромисс» с главной партией буржуазии — христианскими демократами. В Испании руководители компартии заговорили о «демократическом, самоуправляющемся, монархическом социализме». Этими манифестами заявляет о себе «еврокоммунизм», еще более правая, чем советский брежневский «марксизм-ленинизм» идеология европейских компартий…»